Синопское сражение 1853 года нахимов кратко. Синопское сражение. Нахимов против Османа-паши: силы сторон

«Истреблением турецкой эскадры вы украсили летопись русского флота новою победою, которая навсегда останется памятной в морской »

Император Николай I

Сражение

На рассвете 18 (30) ноября русские корабли вошли в Синопскую бухту. Во главе правой колонны шел флагманский корабль Павла Нахимова «Императрица Мария», во главе левой - «Париж» Фёдора Новосильского. Погода была неблагоприятной. В 12 часов 30 минут османский флагман 44-пушечный «Авни-Аллах» открыл огонь, за ним открыли огонь орудия других кораблей и береговых батарей. Османское командование надеялось, что сильный заградительный огонь корабельных и береговых батарей не даст прорваться русской эскадре на близкую дистанцию, заставит русских отступить. Возможно, приведёт к сильному повреждению некоторых кораблей, которые можно будет захватить. Корабль Нахимова шёл впереди и ближе всех встал к османским кораблям. Адмирал стоял на капитанской рубке и наблюдал за развернувшимся ожесточенным артиллерийским боем.

Победа русского флота обозначилась уже через два часа с небольшим. Турецкая артиллерия, осыпала снарядами русскую эскадру, смогла причинить некоторым кораблям значительные повреждения, но потопить не сумела ни одного. Русский адмирал, зная приёмы османских командиров, предвидел, что основной неприятельский огонь будет первоначально сосредоточен на рангоуте (надпалубным частям судового оборудования), а не палубам. Турки хотели вывести из строя как можно больше русских матросов, когда они будут убирать паруса перед постановкой кораблей на якоря, а также нарушить управляемость кораблей, ухудшить их возможности по маневру. Так и произошло, турецкие снаряды ломали реи, стеньги, дырявили паруса. Так, флагман адмирала Нахимова принял на себя значительную часть вражеского удара, большая часть его рангоута и стоячего такелажа была перебита, у грот-мачты осталась нетронутой только одна ванта. После боя в одном борту насчитали 60 пробоин. Однако русские матросы были внизу, Павел Степанович приказал ставить корабли на якоря, не убирая парусное вооружение. Все приказы Нахимова были исполнены в точности. Фрегат «Авни-Аллах» («Аунни-Аллах») не выдержал противостояния с русским флагманом и уже через полчаса выбросился на берег. Так, османская эскадра потеряла центр управления. Затем «Императрица Мария» засыпала снарядами 44-пушечный фрегат «Фазли-Аллах», который также не выдержал дуэли и выбросился на берег. Адмирал перенес огонь линейного корабля на батарею №5.

Корабль «Великий князь Константин» вел огонь по 60-пушечным фрегатам «Навек-Бахри» и «Несими-Зефер», 24-пушечному корвету «Неджми Фишан», по батарее №4. «Навек-Бахри» взлетел на воздух уже через 20 минут. Один из русских снарядов попал в пороховой погреб. Это взрыв вывел из строя и батарею №4. Трупы и обломки судна загромоздили батарею. Позже батарея возобновила огонь, но он был слабее, чем прежде. Второй фрегат, после того как у него была перебита якорная цепь, вынесло на берег. Турецкий корвет не выдержал дуэли и выбросился на берег. «Великий князь Константин» в Синопском сражении получил 30 пробоин и повреждения всех мачт.

Линейный корабль «Чесма» под началом Виктора Микрюкова вёл огонь по батареям №4 и №3. Русские моряки четко выполняли указание Нахимова о взаимной поддержке. Когда корабль «Константин» был вынужден вести бой сразу с тремя вражескими кораблями и турецкой батареей, «Чесма» перестала вести огонь по батареям и сосредоточила весь огонь по особенно яростно атаковавшего «Константин» османского фрегата «Навек-Бахри». Турецкий корабль, поражаемый огнем двух линкоров, взлетел на воздух. Затем «Чесма» подавила вражеские батареи. Корабль получил 20 пробоин, повреждения грот-мачты и бушприта.

В подобном же положении, когда был выполнен принцип взаимной поддержки, спустя полчаса оказался корабль «Три Святителя». Линейный корабль под началом К. С. Кутрова вёл борьбу с 54-пушечным фрегатом «Каиди-Зефер» и 62-пушечным «Низамие». Вражескими выстрелами у русского корабля перебило шпринг (трос к якорю, удерживающий корабль в заданном положении), «Три Святителя» стало разворачивать по ветру кормой к врагу. Корабль подвергся продольному огню батареи №6, серьёзно пострадал его рангоут. Тут же «Ростислав» под началом капитана 1-го ранга А. Д. Кузнецов, который сам подвергался сильному обстрелу, прекратил ответный огонь и сосредоточил всё внимание на батарее №6. В результате турецкая батарея была снесена с лица земли. «Ростислав» также вынудил выброситься на берег 24-пушечный корвет «Фейзе-Меабуд». Когда мичман Варницкий смог устранить повреждение на «Святителе», корабль стал удачно вести огонь по «Каиди-Зеферу» и другим кораблям, вынудив их, выбросится на берег. «Три Святителя» получил 48 пробоин, а также повреждения кормы, всех мачт и бушприта. Помощь не дешево обошлась и «Ростиславу», корабль чуть не взлетел на воздух, на нём начался пожар, огонь подбирался к крюйт-камере, но возгорание удалось ликвидировать. «Ростислав» получил 25 пробоин, а также повреждения всех мачт и бушприта. Более 100 человек из его команды были ранены.

Второй русский флагман «Париж» вел артиллерийскую дуэль с 56-пушечным фрегатом «Дамиад», 22-пушечным корветом «Гюли Сефид» и центральной береговой батареей №5. Корвет загорелся и взлетел на воздух. Линейный корабль сосредоточил огонь на фрегате. «Дамиад» не выдержал сильного огня, турецкая команда обрубила якорный канат, и фрегат выбросило на берег. Затем «Париж» атаковал 62-орудийный «Низамие», на котором держал флаг адмирал Гуссейн-паша. Османский корабль потерял две мачты - фок- и бизань-мачты, на нём начался пожар. «Низамие» выбросился на берег. Командир корабля Владимир Истомин в этом бою проявил «неустрашимость и твёрдость духа», делал «благоразумные, искусные и быстрые распоряжения». После разгрома «Низамие» «Париж» сосредоточился на центральной береговой батарее, она оказывала большое противодействие русской эскадре. Турецкая батарея была подавлена. Линейный корабль получил 16 пробоин, а также повреждения кормы и гондека.

Бегство парохода «Таиф»

Необходимо сказать, что присутствие в составе турецкой эскадры двух пароходофрегатов серьёзно озадачивало русского адмирала. У Нахимова в начале боя пароходов не было, они прибыли только в самом конце сражения. Быстроходный «Таиф», находившийся под началом британского капитана, мог хорошо проявить себя в битве, когда русские корабли были связаны боем, а их парусное вооружение было повреждено. Парусные корабли в этих условиях не могли легко и быстро маневрировать. Нахимов настолько считался с этой угрозой, что посвятил ей целый пункт своей диспозиции (№ 9). Два фрегата были оставлены в резерве и получили задачу нейтрализовать действия вражеских пароходофрегатов.

Однако это разумная предосторожность не оправдалась. Нахимов оценивал возможные действия противника по себе. Он был готов вести бой даже в условиях полного превосходства противника, турецкие командиры думали иначе. Так, во время боя сбежал с корабля командир корвета «Фейзе Меабуд» - Ицет-бей, с парохода «Эрекли» - Измаил-бей, да и некоторые другие офицеры оказались не на высоте. Командир «Таифа» Адольф Слэйд был опытным командиром, но он не собирался биться до последней капли крови. Увидев, что турецкой эскадре грозит уничтожение, британский капитан искусно сманеврировал между «Ростиславом» и батареей №6, вышел из рейда и помчался к Стамбулу. Он имел задание следить и доносить, а не класть жизнь за интересы Турции.

Фрегаты «Кулевчи» и «Кагул» попытались перехватить противника, но им было не угнаться за быстрым пароходом. Слэйд несколько раз менял направление курса, зная, что большим парусникам будет трудно быстро изменить курс. Оторвавшись от фрегатов «Таиф» чуть было не попался в руки Корнилова. Отряд пароходофрегатов Корнилова спешил на помощь эскадре Нахимова и столкнулся с «Таифом». Однако Слэйд смог повредить пароход «Одессу» и оторвался от «Крыма» и «Херсонеса». В результате «Таиф» смог уйти в Стамбул.

Итоги

Османская эскадра была уничтожена почти полностью. В ходе трёхчасового боя турки были разгромлены, их сопротивление сломлено. Немного позднее подавили оставшиеся береговые укрепления и батареи, добили остатки эскадры. Один за другим взлетали на воздух турецкие корабли. То русские бомбы попадали в пороховые погреба, или до них добирался огонь, часто турки сами поджигали суда, покидая их. Береговые батареи окончательно сравняли с землей к началу 17 часов.

Русские моряки уничтожили 15 из 16 кораблей противника, подавили все турецкие батареи. Взлетели на воздух и превратились в кучу обломков 4 фрегата, корвет и пароход, их команды погибли практически целиком. Три фрегата и один корвет были подожжены самими турками. Остальные суда, помельче, также погибли. Турки потеряли около 3 тыс. человек, англичане сообщили о 4 тысячах. Перед самым сражением османы были так уверены в победе, что готовились к абордажам и посадили на корабли дополнительных солдат. Взрывы на батареях, пожары и подрывы выброшенных на берег судов привели к сильному пожару в городе. Синоп сильно пострадал. Население, власти и гарнизон Синопа бежали в горы. Позднее британцы обвиняли русских в сознательной жестокости в отношении горожан. В русский плен попало 200 человек. В числе пленных был командующий турецкой эскадрой вице-адмирал Осман-паша (ему в бою перебило ногу) и два судовых командира.

Русские корабли за четыре часа выпустили около 17 тыс. снарядов. Синопское сражение показало значение бомбических орудий для будущего развития флота. Деревянные корабли не могли противостоять огню таких пушек. Необходимо было развивать броневую защиту кораблей. Наивысшую скорострельность показали артиллеристы «Ростислава». С каждого орудия действовавшего борта линкора было сделано по 75-100 выстрелов. На других кораблях эскадры с действующего борта каждым орудием было сделано 30-70 выстрелов. Русские командиры и матросы, по словам Нахимова, проявили «истинно русскую храбрость». Передовая система воспитания русского моряка, разработанная и внедренная Лазаревым и Нахимовым, доказала своё превосходство в бою. Упорные тренировки, морские походы привели к тому, что Черноморский флот на «отлично» сдал «Синопский экзамен».

Некоторые русские корабли получили значительные повреждения, их потом буксировали пароходы, но все остались на плаву. Русские потери составили 37 убитых и 233 раненых. Все отмечали высочайшее мастерство русского адмирала Павла Степановича Нахимова, он правильно учел свои силы и силы врага, пошёл на разумный риск, ведя эскадру под огнем береговых батарей и оманской эскадры, детально проработал план боя, проявил решительность в достижении цели. Отсутствие погибших кораблей и относительно невысокие потери в живой силе подтверждают разумность решений и флотоводческое мастерство Нахимова. Сам Нахимов был, как всегда, скромен и сказал, что вся заслуга принадлежит Михаилу Лазареву. Синопский бой стал блестящей точкой в длительной истории развития парусного флота. Надо отметить, что Лазарев, Нахимов и Корнилов отлично это понимали, будучи сторонниками быстрого развития парового флота.

По окончании сражения корабли провели необходимый ремонт и 20 ноября (2 декабря) снялись с якоря, двинувшись в Севастополь. 22-го (4 декабря) русский флот при общем ликовании вошёл на Севастопольский рейд. Всё население Севастополя встречало победоносную эскадру. Это был великий день. Нескончаемое «Ура, Нахимов!» неслось со всех сторон. На Кавказ, Дунай, в Москву и Петербург неслись извести о сокрушительной победе Черноморского флота. Император Николай наградил Нахимова орденом Св. Георгия 2-й степени.

Однако сам Павел Степанович Нахимов был озабочен. Чисто военными результатами Синопского сражения Нахимов был доволен. Черноморский флот блестяще решил основную задачу: ликвидировал возможность турецкого десанта на кавказское побережье и уничтожил османскую эскадру, завоевав полное господство в Черном море. Колоссальный успех был достигнут малой кровью и материальными потерями. После тяжелого поиска, боя и перехода через море все корабли успешно вернулись в Севастополь. Нахимов был доволен матросами и командирами, они держались в жарком бою великолепно. Показания современников говорят, что Нахимов обладал стратегическим мышлением и понимал, что основные битвы ещё впереди. Синопская победа вызовет появление на Черном море англо-французских сил, которые употребят все усилия для уничтожения боеспособного Черноморского флота. Настоящая война только начиналась.

Синопское сражение вызвало полную растерянность в Константинополе. Великий визирь даже отдал приказ выйти в море 4 фрегатам. Видимо, боялись появления русского флота у Константинополя. В Париже и Лондоне сначала пытались принизить и умалить значение подвига нахимовской эскадры, а затем, когда это стало бесполезным, по мере появления подробностей Синопского сражения, возникла зависть и ненависть. Как писал граф Алексей Орлов «нам не прощают ни искусных распоряжений, ни смелости выполнения». В Европе поднимают волну русофобии. В Западной Европе не ожидали столь блистательной оперативности со стороны русских военно-морских сил. Страх и ненависть, вот движущие мотивы к Российской империи в этот период. Северную империю показывали огромным гигантом, пещерным медведем готовым раздавить «несчастную» Турцию, да и весь «цивилизованный» мир.

Англия и Франция начинают делать ответные шаги. Английская и французская эскадры, которые уже стояли в Босфоре, 3 декабря отрядили 2 парохода в Синоп и 2 в Варну, на разведку. Париж и Лондон немедленно дали Турции кредит на войну. Турки уже давно безуспешно просили денег. Синоп всё изменил. Франция и Англия готовились вступить в войну, а Синопская битва могла вынудить Константинополь пойти на перемирие, османы терпели поражения на суше и море. Необходимо было подбодрить союзника. Парижский крупнейший банк немедленно взялся за организацию дела. Османской империи дали заём в 2 млн. фунтов стерлингов золотом. Причем половину подписки на эту сумму должен был покрыть Париж, а другую Лондон. В Англии начали требовать введения флота в Чёрное море. Националистические и русофобские настроения охватили практически всю буржуазию.

17 декабря французский император Наполеон III беседовал с английским послом во Франции лордом Каули. Император сказал, что именно Синоп, а не переход русских войск через Дунай, должен стать сигналом для союзного флота. Глава Франции прямо сказал, что пора «вымести с моря прочь русский флаг». Наполеон III даже выразил готовность действовать в одиночку, без поддержки Англии. В ночь с 21 на 22 декабря 1853 года (3-4 января 1854 г.) английская и французская эскадры вместе с дивизией османского флота вошли в Чёрное море. В Петербург сообщили, что союзный флот имеет задание ограждать османские суда и порты от нападений с русской стороны. Это ставило под угрозу кавказское побережье России. Война России с Великобританией и Францией стала неизбежной.

Любопытный факт - это влияние господства русского флота на Чёрном море и развитие работорговли в этом регионе. Русские корабли перехватывали суда с «живым грузом» и освобождали людей. В результате цены на черкесских (кавказских) рабов, особенно девушек, резко взлетели. Согласно турецким источникам, невозможно стало пополнять гаремы и публичные дома. Восточный «средний класс» не мог купить рабов, цены кусались. Русские мешали «нормальной» работе невольничьего рынка. Появление англо-франко-турецкого флота немедленно оживило работорговлю на Чёрном море. Цены на «живой товар» понизились на треть. Европейцы поспешили успокоить османских судовладельцев, мол, судоходство безопасно, возобновляйте прибыльное дело. Европейская печать обходила стороной эту щекотливую тему, предпочитая рассказывать о необходимости защиты от русских «варваров» «богатой, но несколько своеобразной турецкой культуры». А нам до сих пор сказки рассказывают о «благородстве» западных цивилизаторов, боровшихся с «Русским Мордором».

Постскриптум. Печально, что подвиги Нахимова и остальных героев Восточной войны не находят в современной России должного воплощения в художественных картинах. Известно, что бюджеты современных фильмов доходят до весьма значительных величин. В частности, на весьма посредственный и полный негативных информационных «закладок» «Сталинград» режиссёра Фёдора Бондарчука потратили 30 млн. долларов США. Однако, в последние годы мы так и не увидели ни одной достойной картины, посвященной 400-летию освобождения Москвы от интервентов, 200-летию Отечественной войны 1812 года, 200-летию Заграничного похода русской армии, 160-летию начала Восточной (Крымской) войны и т. д. В сталинский период, в намного более сложных условиях и при нехватке ресурсов, государство находило и средства, и время, чтобы уделить внимание созданию таких шедевров, как «Александр Невский» (1938), «Кутузов» (1943 год), «Адмирал Нахимов» (1946) и т. д. Режиссеры в РФ предпочитают заниматься «художественным поиском», выплескивая на зрителей свои комплексы, а не снимать картины, необходимые для воспитания подрастающего поколения, сохранения исторической памяти.

«История еще не знала столь решительного боя со столь необычными результатами» (Адмирал флота И. С. Исаков)

Промышленная революция середины XIX века привела к беспрецедентным изменениям в военном деле: новые технические средства ведения боевых действий означали закат концепции «вооруженной нации», выдвинутой Французской революцией, и рождение доктрины «нации на войне», не потерявшей актуальности до наших дней. Первым вооруженным конфликтом новой эпохи принято считать Крымскую войну (другое название – Восточная война) 1853–56 годов. Каждое из сражений этой войны открывало новую страницу мировой военной истории – не стало исключением и Синопское сражение. Вот некоторые факты об этой морской битве.

Последнее сражение парусных флотов

Сражение, произошедшее 30 ноября 1853 года около города Синоп на черноморском побережье Турции между турецкой и русской эскадрами, считается последним боем эпохи парусных флотов и первым – с применением бомбических пушек, стрелявших разрывными снарядами.

Турецкие силы

Силы турецкой эскадры, прибывшей в Синоп из Стамбула и готовившейся к высадке крупного морского десанта в районе Сухум-Кале (современное название – Сухум) и Поти, состояли из двух пароходофрегатов, семи парусных фрегатов, трех корветов и четырех транспортов.

А. П. Боголюбов, «Истребление турецкого флота в Синопском сражении. 1854 год». К сожалению, единственными доступными изображениями турецких кораблей являются картины российских художников

Флагманским кораблем турецкой эскадры являлся фрегат «Аунни Аллах». По данным русскоязычных источников, командование турецкими кораблями осуществлял Осман-паша, в свою очередь, англоязычные источники (в частности, книга Р. Эрнеста Дюпюи и Тревора Н. Дюпюи «Всемирная история войн») называют в качестве командующего Гусейн-пашу. Возможно, Гусейн-паша принял командование эскадрой уже в ходе боя, после ранения Осман-паши.

Турецкий адмирал Осман-паша. Портрет приведен в книге H. M. Hozier «The Russo-Turkish War» без указания даты

Турецкая береговая оборона состояла из шести артиллерийских батарей (одна восьмиорудийная, три шестиорудийные и две батареи неустановленного состава), имевших на вооружении 38 пушек.

Русские силы

Русская эскадра состояла из шести линейных кораблей, двух парусных фрегатов и трех пароходофрегатов.

И. К. Айвазовский, «Смотр Черноморского флота в 1849 году». Вторым в колонне идет линейный корабль «Ростислав», участвовавший в Синопской битве

Командовал русской эскадрой вице-адмирал Павел Степанович Нахимов, а флагманским кораблем являлся линкор «Императрица Мария».

Дилемма Осман-паши

Синопская битва имела своеобразную прелюдию. Подойдя к Синопу 23 ноября и обнаружив в бухте отряд турецких кораблей, адмирал Нахимов решил блокировать порт силами трех линейных кораблей («Императрица Мария», «Чесма» и «Ростислав») до прибытия подкрепления из Севастополя. Значительная часть историков осуждает турецкого адмирала за то, что, имея значительное преимущество в артиллерии (472 пушки против 252), он не атаковал русские корабли. Однако авторы учебных пособий по военно-морской тактике относятся к Осман-паше более лояльно. По их мнению, адмирал Нахимов, блокировав порт, оставлял турецкому «коллеге» два варианта развития событий: или, взяв на борт десант, прорываться к Сухум-Кале и Поти, или попытаться уничтожить русские корабли и потом принять на борт десант. Первый вариант мог привести к значительным жертвам среди десанта, а во втором случае русские корабли могли отступить, не принимая боя, и, дождавшись возвращения турецких кораблей в порт, возобновить блокаду. Поэтому многие специалисты по военно-морской тактике считают решение турецкого адмирала ждать подкрепления абсолютно оправданным.

Кильватерные колонны – залог успешной атаки

После прибытия подкрепления адмирал Нахимов решил атаковать турецкую эскадру. Поскольку основную угрозу для своих кораблей он видел в турецких береговых орудиях, способных использовать в бою раскаленные ядра, была выбрана тактика, призванная максимально сократить время боя. Для сокращения времени выхода на огневые позиции русские корабли должны были двигаться двумя кильватерными колоннами (правую колонну (в составе линкоров «Императрица Мария», «Чесма» и «Ростислав») вел сам Нахимов, левую (в составе линкоров «Париж», «Великий князь Константин» и «Три святителя») – контр-адмирал Ф. М. Новосильский). Для сокращения времени огневого контакта открытие огня планировалось с дистанции 1,5–2 кабельтова (около 270–370 метров).

И. К. Айвазовский, «120-пушечный корабль «Париж»». «Париж» и однотипные с ним линкоры «Великий князь Константин» и «Три святителя», обшитые ниже ватерлинии стальными листами и вооруженные бомбическими орудиями, составляли основную боевую силу русской эскадры

Уничтожение целой эскадры всего за 3,5 часа

Сражение началось в 9 часов 30 минут с поднятия на линейном корабле «Императрица Мария» сигнала «Приготовиться к бою и идти на Синопский рейд». Активная часть боя началась в 12 часов 28 минут, когда турецкий флагманский корабль «Ауни Аллах» дал первый залп по русским кораблям. Сражение длилось до 16 часов и завершилось полным разгромом турецкой эскадры. По итогам боя фрегат «Навек Бахри», два корвета («Нежм Фишан» и «Гюли Сефид») и пароходофрегат «Эркиле» были уничтожены, а шесть фрегатов («Аунни Аллах», «Фазли Аллах», «Низамие», «Несими Зефер», «Дамиад» и «Каиди Зефер») и корвет «Фейзе Меабуд» – выбросились на берег. Общие потери турок составили до 3000 человек убитыми и ранеными, а также 200 человек пленными, включая адмирала Осман-пашу.

Увольнение – «награда» за спасение корабля

Единственным спасшимся турецким кораблем является пароходофрегат «Таиф» под командованием капитана Адольфа Слейда (иногда встречается другой вариант написания – Слэд) – англичанина, принявшего ислам (русскоязычные источники не имеют однозначного мнения о мусульманском имени капитана, именуя его «Яхья-бей» или «Мушавер-паша»).

Не менее противоречива история с прорывом корабля из Синопа. Вопреки расхожему мнению, «Таиф» не покинул Синопскую бухту сразу после начала боя, а пошел на прорыв только около 13 часов (по другой версии – 14 часов). Точно известно, что корабль участвовал в бою – среди команды было 11 убитых и 17 раненых. По наиболее распространенной версии, по возвращении в Стамбул капитан Адольф Слейд был уволен со службы с лишением чина за «недостойное поведение». По легенде султан Абдул-Меджид был очень недоволен бегством «Таифа», сказав: «Я бы предпочел, чтобы он не спасся бегством, а погиб в бою, как и остальные» .

Адольф Слейд. Изображение впервые приведено в «Dictionary of National Biography, 1885-1900» без указания даты

Дата 30 ноября 1853 (18 ноября)
Расположение Синоп, Османская империя
Результат Решительная победа России

Воюющие
Русская империя Османская империя

Командующие
Павел Нахимов Осман-паша
Адольф Слэйд

Силы
Русская империя Османская империя

6 линейных кораблей 7 фрегатов
2 фрегатов 3 корвета
3 пароходов
2 пароходов

Военные потери
Российской импери:
37 убитых,
233 ранены,
~ 3 линейных корабля повреждены

Османской империи:
~ 3000 убитыми и ранеными,
1 фрегат затонул,
1 пароход затонул,
6 фрегатов принудительно посажены не мель,
3 корвета принудительно посажены не мель,
~ 2 береговые батареи уничтожены

Синопское сражение, состоявшееся 18 ноября (30 по новому стилю) 1853 г., стало последней крупной битвой парусных кораблей. Хотя в составе как российского, так и турецкого флота уже имелись пароходы, при Синопе они не сыграли сколько-нибудь заметной роли. Исход битвы решило превосходство парусных линейных кораблей над парусными же фрегатами и корветами.

Нахимов против Османа-паши: силы сторон

Утром 16 ноября с блокировавшей Синоп эскадры Нахимова заметили подходившие корабли отряда контр-адмирала Ф. М. Новосильского. Вскоре объединенная эскадра легла в дрейф примерно в 20 милях от турецкого порта. В тот же день Меншиков распорядился отправить к Синопу отряд пароходных фрегатов. Однако оказалось, что лучший из них — «Владимир», а также «Бессарабия» находятся в ремонте и выйти в море сразу не смогут. Поэтому в состав отряда, покинувшего Севастополь 17 ноября, вошли относительно слабые «Одесса», «Крым» (флаг контр-адмирала А. И. Панфилова) и «Херсонес». Возглавил это соединение начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал В. А. Корнилов. Владимир Алексеевич стремился успеть к началу сражения (в том, что оно неизбежно, российское командование не сомневалось) и принять в нем самое деятельное участие.
17 ноября к эскадре Нахимова присоединился еще один корабль — фрегат «Кулевчи». Теперь у Синопа находилось восемь русских кораблей: по три 120-пушечных («Париж», «Великий князь Константин» и «Три Святителя») и 84-пушечных («Императрица Мария», «Ростислав» и «Чесма») линкора, а также два больших фрегата («Кагул» и «Кулевчи»). Прибыв на флагман Новосильского — 120-пушечный «Париж», — Павел Степанович объявил о своем решении атаковать противника на следующий день. Он подготовил детально проработанный план (точнее, приказ), который определял общий порядок действий при движении эскадры и развертывании на рейде Синопа, но не должен был сковывать инициативу подчиненных.
В последнем, 10-м пункте особо подчеркнул: «...В заключение я выскажу свою мысль, что все предварительные наставления при переменившихся обстоятельствах могут затруднить командира, знающего свое дело, и потому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему; но непременно исполнить свой долг». Заканчивался приказ словами, обращенными ко всем морякам: «Государь Император и Россия ожидают славных подвигов от Черноморского флота; от вас зависит оправдать ожидания».
По штату российские линкоры имели 624 орудия, в том числе 76 бомбических 68-фунтовых, а также четыре бомбических орудия более старого образца — одно пудовых «единорога».
В составе находившейся в Синопе эскадры Османа-паши линейных кораблей не имелось. Ее основу составляли семь фрегатов: 64-пушечный «Низамие», 60-пушечный «Неджми-Зафер», 58-пу-шечный «Навики-Бахри», 54-пушечный «Кади-Зафер», 44-пушечные «Ауни-Аллах» и «Фазли-Аллах», а также египетский 56-пушечный «Дамиат». Это были разномастные корабли, заметно различавшиеся не только по числу, но и по калибрам орудий. Например, флагманский «Ауни-Аллах» и «Низамие» (корабль младшего флагмана Гуссейна-паши) имели вполне современные и достаточно мощные 32-фунтовые пушки, а «Кади-Зафер» и «Фазли-Аллах» располагали только 18-и 12-фунтовыми, не способными причинить по-настоящему серьезные повреждения большим и прочно построенным линкорам.
Также по-разному были вооружены и три турецких корвета. 24-пушечный «Фейзи-Мабуд» нес 32-фунтовые орудия, а 24-пушечный «Неджми-Фешан» и 22-пушечный «Гюли-Сефид» — лишь 18- и 12-фунтовые. Совершенно разными оказались два турецких парохода. В то время как «Эрегли» имел на вооружении всего две 12-фунтовые пушки и сравнительно маломощную машину, первоклассный пароходный фрегат «Таиф» в дополнение к двум десяткам 42- и 24-фунтовых пушек располагал двумя грозными бомбическими 10-дюймовыми «гигантами». Два турецких транспорта («Ада-Феран» и «Фауни-Еле»), как и два торговых брига, в расчет можно было не принимать.
Наличие у противника пароходов заметно беспокоило Нахимова, хорошо понимавшего исходящую от них угрозу. Российский адмирал счел необходимым посвятить им особый пункт в приказе: «Фрегатам «Кагул» и «Кулевчи» во время действия остаться под парусами для наблюдения за неприятельскими пароходами, которые, без сомнения, вступят под пары и будут вредить нашим судам по выбору своему».
Турецкие корабли располагались полумесяцем перед портом Синоп, поддержать их огнем могли шесть береговых батарей с 38 орудиями (впрочем, две из них — 6- и 8-пушечная — располагались достаточно далеко от порта и в сражении не участвовали). Пушки на этих батареях стояли самые разнообразные, имелись даже три 68-фунтовые бомбические. Однако остальные орудия в основном являлись 18-фунтовыми, а часть из них вовсе следовало считать музейными экспонатами (по свидетельству английского офицера на турецкой службе А. Слейда, на некоторых батареях сохранились старинные генуэзские орудия). Зато при береговых батареях наличествовали печи для каления ядер. Для деревянных кораблей каленые ядра представляли немалую опасность, но и от артиллерийских расчетов применение подобных снарядов требовало немалого мастерства, поскольку малейшая оплошность при заряжании могла привести к повреждению самих орудий и жертвам среди пушкарей.
Без учета оставленных в море «Ка-гула» и «Кулевчи» эскадра Нахимова имела примерно полуторное превосходство над противником по общему числу орудий, однако за счет более тяжелого вооружения русских кораблей вес бортового залпа оказывался практически вдвое большим. Но главное заключалось в лучшей подготовке русских артиллеристов, хотя в середине XIX в. основное внимание уделялось скорее умению быстро заряжать пушки, чем точной стрельбе. Прицельные приспособления еще оставались весьма примитивными, зато скорострельности придавалось большое значение. И тут преимущество российских черноморцев становилось подавляющим.
Да и с дисциплиной на турецких кораблях имелось немало проблем.
Изрядную сложность для русских артиллеристов представляло расположение вражеской эскадры, стоявшей совсем рядом с берегом. Напомним, что в Константинополе находились мощные силы британского и французского флотов, а потому разрушение города представлялось А. С. Меншикову крайне нежелательным. За несколько дней до сражения он сообщал Нахимову: «Известно, что французы и англичане обещали Порте, в случае нападения нашего на турецкие портовые города и гавани, выслать эскадры свои в Чёрное море для защиты оных, почему необходимо стараться избегать действий против городов... И желательно, чтобы при нападении на турецкие военные суда, стоящие на рейдах, как в настоящее время у Синопа, не было бы по возможности нанесено вреда городу». Стремление избежать лишних разрушений на берегу нашло отражение и в пункте 10 приказа Нахимова: «Завязать дело с неприятельскими судами, стараться по возможности не вредить консульским домам, на коих будут подняты национальные их флаги».
Интересно, что англо-французские корабли в Константинополе заметно подняли боевой дух турецкого командования, которое даже собралось было отправить в Синоп на зимовку линейные корабли. Отговорил турок от этой рискованной затеи Слейд (Мушавер-паша), считавший впоследствии это своим несомненным успехом. Забегая вперед, отметим, что исходя из результатов Синопского сражения Османа-пашу обвиняли во многих просчетах.
С одной стороны, он не ушел из Синопа в Босфор, пока это еще представлялось возможным. С другой — он не пошел на то, чтобы снять с обращенных к берегу бортов своих кораблей все или хотя бы часть орудий и установить их на берегу. Действительно, в то время считалось, что одно орудие на батарее соответствует нескольким на палубе, и в реальном бою российские корабли понесли определенный урон именно от огня немногочисленных батарей. Можно представить себе, насколько более трудным стало бы положение эскадры Нахимова, если бы на берегу стояли сотни пушек. Но тут следует сразу объяснить, что Осман-паша находился в Синопе не потому, что ему так захотелось. Он выполнял приказ и не мог по собственной инициативе фактически «приковать» свои корабли к порту, ведь предполагались дальнейшие действия флота у берегов Кавказа. А своз орудий на берег и последующее их возвращение на штатные места могли занять немалое время.

Утро 18 ноября застало русские корабли лежащими в дрейфе в 10 милях от Синопа. Погода в тот день была ветреной и дождливой, температура воздуха +12°С в полдень. В половине десятого Нахимов приказал начать движение. Он держал флаг на «Императрице Марии», младший флагман — на «Париже». Адмиральские корабли возглавили колонны, в каждую из которых входили по три корабля. Вслед за «Императрицей Марией» шел «Великий князь Константин», концевым — «Чесма». В колонне Новосильского вторым в строю следовал корабль «Три Святителя», замыкал строй «Ростислав». По мнению ряда историков, Нахимов допустил ошибку, не подняв флаг на 120-пушечном «Великом князе Константине», к тому же имевшем более мощную по сравнению с «Императрицей Марией» бомбическую артиллерию (28 орудий против восьми). Возможно, адмирал просто не захотел переносить флаг, а может быть, сыграло роль то обстоятельство, что «Императрица Мария» вступила в строй совсем незадолго до начала войны и экипаж корабля еще не отличался такой сплоченностью и сплаванностью, как на других линкорах. В такой ситуации флагман мог посчитать необходимым лично контролировать действия командира корабля и офицеров.
Распространено мнение, что турецкие пушки начали стрелять еще в то время, когда российские корабли находились на значительном расстоянии, а ответный огонь по приказу Нахимова был открыт только с минимальной дистанции. Но на самом деле подобные утверждения не соответствуют действительности. «Париж» занял свою позицию и встал на якорь в 12.25, «Три Святителя» и «Ростислав» в этот момент шли вдоль турецкого строя, обходя флагмана. Также вдоль неприятельского порядка двигались и корабли Нахимова — расстояние между ними и турками уже не уменьшалось.
И только тогда, в 12.28, с борта фрегата «Ауни-Аллах» прогремел первый выстрел. А по данным А. Слейда, первый выстрел сделал «Низамие», причем просьбу командира «Навики-Бахри» разрешить открыть огонь с дальней дистанции Осман-паша просто проигнорировал. Вслед за флагманским фрегатом открыли огонь остальные корабли, к которым немедленно присоединились четыре береговые батареи. Наряду с ядрами турецкие артиллеристы использовали картечь, также есть упоминания о применении книппелей.
Осман-паша очень удачно выбрал момент для открытия огня: его противник еще не успел занять позиции и встать на якоря. Поскольку место сражения еще не заволокло пороховым дымом, а расстояние до целей было небольшим, турецкие артиллеристы стреляли довольно точно и русские корабли сразу начали получать многочисленные попадания. В этот момент ошибку допустил русский командующий: по его приказу «Императрица
Мария» встала на якорь, неудачно выбрав позицию. Линкор не только оказался под огнем четырех неприятельских кораблей и береговой батареи, но и помешал развертыванию других кораблей своей колонны. В результате концевая «Чесма» вообще оказалась буквально выключена из боя и могла обстреливать только одну турецкую батарею.
Как уже говорилось, первым из русских кораблей встал на якорь «Париж». Контр-адмирал Ф. М. Новосильский и капитан 1 ранга В. И. Истомин выбрали позицию очень удачно. Могучая артиллерия 120-пушечного линкора практически сразу начала поражать противника, а ответный огонь по нему вел лишь «Дамиат». В 12.30 встал на якорь следующий корабль колонны, «Три Святителя», немедленно пустивший в дело свою весьма мощную артиллерию. А когда вслед за ним в бой вступил «Ростислав», превосходство русских стало значительным. Однако турки дрались отчаянно, и флагман Нахимова оказался в очень опасном положении. Тогда Новосиль-ский приказал развернуть «Париж» на шпринге таким образом, чтобы можно было обстрелять один из противостоящих «Императрице Марии» корветов и береговую батарею. В свою очередь русский флагман сосредоточил свой огонь на турецком адмиральском корабле. «Ауни-Аллах» сразу же оказался в тяжелейшем положении.
Турецкие корветы и фрегаты уступали русским линейным кораблям не только по числу и калибру орудий. Они были легче построены и не могли без гибельных повреждений выдерживать большое число попаданий ядер и разрывных бомб. Турецкие экипажи несли большие потери, выходили из строя пушки. Но скорострельность тогдашних дульно-зарядных орудий не позволяла решить исход боя сразу, за считанные минуты. А в 12.45 русская эскадра попала в очень неприятную ситуацию: ядро перебило шпринг у «Трёх Святителей» и корабль ветром развернуло самой уязвимой частью — кормой — к вражеской батарее. Турки смогли обстрелять линкор продольным огнем, к тому же от попадания каленого ядра на нем возник опасный пожар. Но этим перечень неудач для русских не ограничился: в густом дыму артиллеристы «Трёх Святителей» обстреляли «Париж». Прежде чем ошибка выяснилась, а от Новосильского поступил приказ прекратить огонь, корабль младшего флагмана получил ряд попаданий русскими же ядрами. В довершение всех бед после получения приказа прекратить огонь артиллерия «Трёх Святителей» вообще прекратила стрельбу.
Теперь в тяжелейшем положении оказался «Ростислав». Его командир капитан 1 ранга А. Д. Кузнецов попытался подавить досаждавшую сотоварищу береговую батарею, но сам попал под огонь трех кораблей и той самой батареи. Сложилась несколько парадоксальная ситуация: несмотря на общий перевес русской эскадры по числу орудий, против «Ростислава» турки смогли задействовать почти вдвое больше пушек, чем имелось на стреляющем борту линкора. Артиллеристы «Ростислава», стремясь нанести врагу максимальный урон и увеличить силу огня, заряжали орудия сразу двумя ядрами. Это дало определенный эффект, но привело к разрыву нескольких орудий. Много моряков получили ранения и увечья.

Полная победа Российского флота

Как бы тяжело ни приходилось "российским кораблям, туркам было намного хуже. В 12.52 (спустя менее чем полчаса после первого выстрела) они потеряли первый корабль. Незадолго перед этим команда «Навики-Бахри», который находился под огнем «Великого князя Константина», поддалась панике и начала спасаться. В этот момент на фрегате раздался сильнейший взрыв, его горящие обломки и даже мертвые тела буквально засыпали стоявший рядом «Неджми-Зафер» и береговую батарею, орудия которой временно замолчали. Около 13 часов последовал новый удар: под огнем «Императрицы Марии» вышел из строя «Ауни-Аллах». Понесший огромные потери в людях и буквально заваленный трупами фрегат продрейфовал мимо строя турецких кораблей и у крайней береговой батареи выбросился на мель. К этому времени фрегат окончательно превратился в развалину — когда его медленно проносило течением мимо «Парижа», русские артиллеристы дали по врагу несколько удачных залпов. Выход из строя флагманского корабля произвел на турецких моряков тяжелое впечатление, сопротивление турок сразу же ослабело.
На «Императрице Марии» потери в этот период боя тоже оказались существенными, в числе вышедших из строя оказался командир корабля капитан 2 ранга Петр Иванович Барановский (ранен и контужен). Но заменивший его старший офицер капитан-лейтенант М. М. Коцебу, а также другие офицеры линкора действовали умело и решительно, заслужив одобрение командующего. Следующей жертвой артиллеристов русского флагмана стал фрегат «Фазли-Аллах», некогда захваченный турками российский «Рафаил». «Переметнувшийся» к неприятелю корабль расстреливали с особым азартом и воодушевлением, сопровождая выстрелы руганью в адрес «предателя». Продержался «Фазли-Аллах» недолго и по примеру флагмана вскоре выбросился на берег. Теперь у корабля Нахимова практически не осталось целей, поэтому пришлось ограничиться обстрелом продолжавшей сопротивление береговой батареи.
Успешно действовали и корабли Новосильского. Около 13 часов «Три Святителя» смог вновь вступить в бой. Правда, в это же время беда случилась на «Ростиславе»: по невыясненным причинам (попадание турецкого каленого ядра или гранаты; разрыв из-за дефекта металла или усиленного заряда) на нижнем деке взорвалось орудие, вслед за этим последовал взрыв порохового картуза, а затем огонь охватил еще 20 зарядов, предназначенных для разноса по орудиям. Только благодаря героизму мичмана Колокольцева и его матросов удалось предотвратить взрыв крюйт-камеры. Однако корабль получил существенные повреждения, ранены и обожжены были около 40 человек. Зато артиллеристы «Парижа» добивались все новых успехов, выводя из строя неприятельские корабли и заставляя замолчать береговые батареи.
Турецкие корабли взрывались или выходили из строя один за другим.
Хотя некоторые из них продолжали отстреливаться, даже выбросившись на мель, оказать существенное влияние на результаты сражения это уже не могло. В 14 часов под огнем «Парижа» корабль младшего флагмана Гуссейна-паши «Ни-замие», очень серьезно поврежденный и лишившийся мачт, вышел из строя и начал дрейфовать к берегу. После этого русские моряки уничтожили неприятельские транспорты и торговые суда, на которых находились предназначенные для доставки к берегам Кавказа припасы. Бой постепенно затихал, но в 14.30 возобновил стрельбу уже, казалось бы, совершенно разбитый и стоявший на мели «Дамиат»; артиллеристам «Парижа» пришлось вновь обрушить ядра и картечь на египетский фрегат. Вскоре тот окончательно прекратил сопротивление. Примерно тогда же «Ростислав» покончил с корветом «Фейзи-Мабуд», а «Три Святителя» вынудил горящий и почти утратившим боеспособность «Кади-Зафер» выброситься на мель, хотя турецкие артиллеристы еще некоторое время продолжали стрельбу. После этого, примерно до 16 часов, русским кораблям, к которым присоединился и фрегат «Ку-левчи», пришлось обстреливать береговые батареи — те время от времени открывали редкий и неточный огонь (зато стреляли они калеными ядрами, представлявшими немалую опасность для деревянных кораблей).
Итоги сражения
К 16 часам в бухте не осталось боеспособных турецких кораблей. «Навики-Бахри» и «Гюли-Сефид» взорвались, остальные с тяжелыми повреждениями приткнулись к мели. Часть из них подожгли сами турки, что привело к очень печальным последствиям: в результате сильных взрывов, прогремевших на фрегате «Фазли-Аллах» и корвете «Неджми-Фешан», турецкая часть Синопа была засыпана горящими обломками. Поскольку губернатор города и мусульманская часть населения бежали, то тушить пожары оказалось некому. Также покинули город и те из спасшихся турецких моряков, кому посчастливилось уцелеть и благополучно добраться до берега. Вероятнее всего, не осталось офицеров и на батареях, которые еще некоторое время вели редкий огонь, пока не были подавлены окончательно.
На некоторых турецких кораблях остались не спущенные флаги, но это не означало, что кто-то готов продолжать сопротивление. Остатки экипажей уже не думали о подобных вещах. Так, на фрегате «Неджми-Фешан» флаг спустили только по требованию отправленного Нахимовым на берег парламентера, мичмана И. М. Манто. Миссия его в целом оказалось безуспешной — вести переговоры было просто не с кем. .
Когда пароходные фрегаты Корнилова после безуспешной погони за «Таифом» подошли к Синопу, все было кончено. Оставалось только подсчитать собственные потери, оценить полученные русскими кораблями повреждения, да попытаться спасти что-либо из трофеев (об этом будет рассказано в следующем выпуске). Также победителям пришлось оказывать помощь оставшимся на разбитых кораблях турецким морякам, среди которых было много раненых. .
Любопытно, что последнее попадание в русский корабль случилось уже поздно вечером, около 22 часов: ядро угодило в капитанскую каюту фрегата «Кулевчи». Точный выстрел произошел... без участия людей — от пламени пожара на одном из турецких кораблей случился самопроизвольный выстрел заряженного еще днем орудия.

Флагман Нахимова
Новейший линейный корабль Черноморского флота — 84 пушечная «Императрица Мария» — вовремя сражения при Синопе была флагманом адмирала Нахимова. Линкор, вставший на якорь напротив турецкого флагманского фрегата «Ауни-Аллах», попал под огонь береговых орудий. В результате. «Императрица Мария» получила серьезные повреждения, но и ее артиллеристы нанесли большой урон турецким кораблям и батареям.

Чужими глазами
Российские художники посвятили Синопскому сражению немало картин и рисунков, среди которых выделяются работы И. К. Айвазовского и А. П. Боголюбова. В то же время и непосредственно во время Крымской войны, и спустя многие годы после ее окончания в разных странах появлялись многочисленные недостоверные «фантазии на тему». Например, на приведенной иллюстрации английский автор явно преувеличил повреждения, полученные в бою русскими кораблями (обратите внимание на сбитую мачту «русского линкора»).

Эта атака дала повод Франции и Великобритании для объявления войны России в начале 1854 года для поддержки Османской империи.

Сражавшиеся корабли
Русской империи
. Великий Князь Константин, линейный корабль, 120 орудий
. Три святителя, линейный корабль, 120 орудий
. Париж, 120 орудий, линейный корабль, флагман
. Императрица Мария, линейный корабль, 84 орудия, флагман
. Чесма, линейный корабль, 84 орудия
. Ростислав, линейный корабль, 84 орудия
. Kulevtcha, фрегат, 54 орудия
. Кагул, фрегат, 44 орудия
. Одесса, пароход, 4 орудия
. Крым, пароход, 4 орудия
. Херсонес, пароход, 4 орудия

Османской империи
. Авни Аллах, фрегат, 44 орудия (посажен на мель)
. Фазлом Аллах, фрегат, 44 орудия (первоначально Российский Рафаил, захваченный во время войны 1828-29) (подожжен, посажен на мель)
. Nizamieh, фрегат, 62 орудия (посажен на мель после потери двух мачт)
. Nessin Зафер, фрегат, 60 орудий (посажен на мель)
. Navek Бахри, фрегат, 58 орудий (взорвался)
. Damiat, фрегат, 56 орудия (Египетский) (посажен на мель)
. Kaid Зафер, фрегат, 54 орудия (посажен на мель)
. Неджм Fishan, корвет, 24 орудия
. Feyz Mabud, корвет, 24 орудия (посажен на мель)
. Кель Сафид, корвет, 22 орудия (взорвался)
. Таиф, пароход, 12 орудий (отступил в Стамбул)
. Erkelye, пароход, 10 орудий

| Дни воинской славы (победные дни) России | 1 декабря. День победы русской эскадры под командованием П.С. Нахимова над турецкой эскадрой у мыса Синоп (1853 год)

1 декабря

День победы русской эскадры под командованием П.С. Нахимова
над турецкой эскадрой у мыса Синоп
(1853 год)

Синопский морской бой

Морское сражение при Синопе произошло в самом начале Крымской войны. Начавшись в октябре 1853 г. между Россией и Турцией, она вскоре переросла в вооруженное столкновение России с сильной коалицией Турции, Англии, Франции и Сардинии. Это было последнее крупное сражение парусных кораблей и первое, в котором использовались бомбические орудия (т. е. стрелявшие разрывными снарядами).

18 (30) ноября 1853 г. эскадра вице-адмирала П. С. Нахимова (6 линейных кораблей и 2 фрегата) в Синопской бухте нанесла упреждающий удар по противнику, неожиданно напав на турецкий флот, состоявший из 16 кораблей. Цвет турецкого флота (7 фрегатов, 3 корвета и 1 пароход) был сожжен, береговые батареи уничтожены. Турки потеряли убитыми и ранеными около 4 тыс. человек. Еще около 200 попали в плен. Эскадра Нахимова не потеряла ни одного корабля. Блестящая победа русского флота лишила турок господства на Черном море, не позволила им высадить войска на побережье Кавказа.

В Синопском бою наглядно проявилась эффективность передовой системы обучения и воспитания воинов-черноморцев. Высокое боевое мастерство, показанное моряками, было достигнуто упорной учебой, тренировками, походами, овладением всеми тонкостями морского дела.

Ход сражения

Вице-адмирал Нахимов (84-пушечные линейные корабли «Императрица Мария», «Чесма» и «Ростислав») был послан князем Меншиковым в крейсерство к берегам Анатолии. Были сведения, что турки в Синопе готовят силы для высадки десанта у Сухума и Поти.

Подойдя к Синопу, Нахимов увидел в бухте отряд турецких кораблей под защитой 6-ти береговых батарей и решился тесно блокировать порт, чтобы с прибытием из Севастополя подкреплений атаковать неприятеля.

16 (28) ноября 1853 к отряду Нахимова присоединилась эскадра контр-адмирала Ф. М. Новосильского (120-пушечные линейные корабли «Париж», «Великий князь Константин» и «Три святителя», фрегаты «Кагул» и «Кулевчи»). Турки могли быть усилены союзным англо-французским флотом, расположенном в бухте Бешик-Кертез (пролив Дарданеллы).

Решено было атаковать 2-мя колоннами: в 1-й, ближайшей к неприятелю - корабли отряда Нахимова, во 2-й - Новосильского, фрегаты же должны были под парусами наблюдать за неприятельскими пароходами; консульские дома и вообще город решено было по возможности щадить, поражая лишь суда и батареи. Впервые предполагалось использовать 68-фунтовые бомбические орудия.

Утром 18 ноября (30 ноября) шел дождь при порывистом ветре от OSO, самом неблагоприятном для завладения турецкими судами (они легко могли выброситься на берег).

В 9.30 утра, держа гребные суда у бортов кораблей, эскадра направилась к рейду. В глубине бухты 7 турецких фрегатов и 3 корвета расположены были лунообразно под прикрытием 4-х батарей (одна - 8-орудийная, 3 - по 6 орудий каждая); за боевой линией стояли 2 парохода и 2 транспортных судна.

В 12.30 часа дня по 1-му выстрелу с 44-пушечного фрегата «Аунни-Аллах» был открыт огонь со всех турецких судов и батарей. Линейный корабль «Императрица Мария» засыпан был снарядами, большая часть его рангоута и стоячего такелажа перебита, у грот-мачты осталась нетронутой только одна ванта. Однако корабль безостановочно шел вперед и, действуя батальным огнём по неприятельским судам, отдал якорь против фрегата «Аунни-Аллах»; последний, не выдержав получасового обстрела, выбросился на берег. Тогда русский флагманский корабль обратил свой огонь исключительно на 44-пушечный фрегат «Фазли-Аллах», который скоро загорелся и также выбросился на берег. После этого действия корабля «Императрица Мария» сосредоточились на батарее № 5.

Линейный корабль «Великий князь Константин», встав на якорь, открыл сильный огонь по батарее № 4 и 60-пушечным фрегатам «Навек-Бахри» и «Несими-Зефер»; первый был взорван через 20 минут после открытия огня, осыпав обломками и телами моряков батарею № 4, которая затем почти перестала действовать; второй был выброшен ветром на берег, когда у него была перебита якорная цепь.

Линейный корабль «Чесма» своими выстрелами снёс батареи № 4 и № 3.

Линейный корабль «Париж», стоя на якоре, открыл батальный огонь по батарее № 5, корвету «Гюли-Сефид» (22-пуш.) и фрегату «Дамиад» (56-пуш.); затем, взорвав корвет и отбросив на берег фрегат, стал поражать фрегат «Низамие» (64-пуш.), фок- и бизань-мачты которого были сбиты, а самое судно сдрейфовало к берегу, где вскоре загорелось. Тогда «Париж» снова начал обстреливать батарею № 5.

Линейный корабль «Три Святителя» вступил в борьбу с фрегатами «Каиди-Зефер» (54-пуш.) и «Низамие»; первыми неприятельскими выстрелами у него перебило шпринг, и корабль, повернувшись по ветру, подвергся меткому продольному огню батареи № 6, причем сильно пострадал его рангоут. Снова заворотив корму, он очень удачно стал действовать по «Каиди-Зеферу» и другим судам и принудил их броситься к берегу.

Линейный корабль «Ростислав», прикрывая «Три Святителя», сосредоточил огонь на батарее № 6 и на корвете «Фейзе-Меабуд» (24-пуш.), и отбросил корвет на берег.

В 13.30 показался из-за мыса русский пароходофрегат «Одесса» под флагом генерал-адъютанта вице-адмирала В. А. Корнилова, в сопровождении пароходофрегатов «Крым» и «Херсонес». Эти суда немедленно приняли участие в бою, который, однако, уже близился к концу; силы турок очень ослабели. Батареи № 5 и № 6 продолжали беспокоить русские корабли до 4-х часов, но «Париж» и «Ростислав» вскоре разрушили их. Между тем остальные турецкие суда, зажжённые, по-видимому, своими экипажами, взлетали на воздух один за другим; от этого в городе распространился пожар, который некому было тушить.

Около 2 часов турецкий 22-пушечный пароходофрегат «Таиф» («Tayf»), вооружение 2-10 дм бомбических, 4-42 фн., 16-24 фн. орудий, под командованием Яхья-бея (Yahya-bey), вырвался из линии турецких судов, терпевших жестокое поражение, и обратился в бегство. Пользуясь преимуществом в скорости хода «Таифа», Яхья-бей сумел уйти от преследующих его русских кораблей (фрегаты «Кагул» и «Кулевчи», затем пароходофрегатов отряда Корнилова) и сообщить в Стамбул о полном истреблении турецкой эскадры. Капитан Яхья-бей, ожидавший награду за спасение корабля, был уволен со службы с лишением чина за «недостойное поведение». Султан Абдул-Меджид был очень недоволен бегством «Таифа», сказав: «Я бы предпочел, чтобы он не спасся бегством, а погиб в бою, как и остальные». По данным французского официоза «Le Moniteur», корреспондент которого побывал на «Таифе» сразу после его возвращения в Стамбул, на пароходофрегате было 11 убитых и 17 раненых. Распространенные в отечественной историографии утверждения о том, что на «Таифе» находились турецкий адмирал Мушавер-паша и главный советник Осман-паши англичанин Адольф Слэйд не соответствуют действительности.

Когда даже большая победа совсем не в радость

Картина И.К. Айвазовского "Синопский бой" (1853) написана со слов участников сражения.

Вид от мыса Киой-Хисар, где находилась батарея №6. Справа налево, кормой к зрителю, русские корабли "Ростислав", "Три Святителя", "Париж". В центре, носом к зрителю, флагман "Императрица Мария", за ней виднеются мачты "Великого князя Константина" и "Чесмы". У русских кораблей паруса не убраны, чтобы не подвергать опасности матросов. За боевой линией турецких кораблей стоят транспорты, левее виднеется синопская крепость. Правее "Ростислава" на горизонте три парохода Корнилова, идущие на помощь русской эскадре.

Дело в том, что историки и военно-морские специалисты до сих пор не могут придти к единому мнению о значении этого сражения. “Битва славная, выше Чесмы и Наварина!” Так писал о Синопской победе В.А. Корнилов и не только он. Действительно, разгром турецкого флота сорвал проведение уже подготовленной крупной наступательной операции Турции на Кавказе. Другие указывали, что русские имели большое превосходство в силах, в вооружении, а также в моральном плане, и не видели повода для таких восторженных оценок. В Англии и Франции, которые активно помогали Турции, вообще заявили, что это не сражение, а морской разбой.

Да и творца этой победы - вице-адмирала П.С. Нахимова она не столько радовала, сколько тревожила. К сожалению, опасения Нахимова оправдались в самом худшем варианте. Получив известия о Синопском сражении, Англия и Франция сначала ввели свои эскадры в Чёрное море, объясняя это стремлением оградить турецкие суда и порты от нападений с русской стороны, а затем объявили войну России. Нахимов считал себя невольным виновником всех этих трагических событий.

А теперь, как это было

Одним из основных направлений внешней политики России первой половины XIX-го века было стремление обеспечить себе свободу выхода в Средиземное море и укрепить свои позиции на Балканах. Наиболее активно этому препятствовали Англия и Франция, которые видели в этом угрозу своим интересам. Англия подталкивала Турцию военным путем вернуть себе Крым и северное побережье Черного моря. Поддавшись на эти уговоры, в октябре 1853 года Турция объявила войну России и сразу приступила к подготовке крупного наступления на Кавказе. Сосредоточенная в районе Батуми 20-ти тысячная турецкая армия должна была высадиться в районе Поти и Сухуми, окружить и уничтожить всю русскую армию на Южном Кавказе. Важная роль в осуществлении этой операции отводилась турецкой эскадре под командованием Османа-паши, которая шла от Константинополя к берегам Кавказа.

Эскадра Нахимова в составе 3 линейных кораблей и одного брига обнаружила корабли Османа-паши 8 ноября в бухте города Синоп. Нахимов решил заблокировать турок и ждать подкрепления. Отряд контр-адмирала Ф.М.Новосильского в составе трех линейных кораблей и двух фрегатов подошел 16 ноября.

К середине XIX столетия русские парусные корабли достигли полного совершенства по размерам, скорости хода, артиллерийскому и парусному вооружению. Основу их боевой мощи составляли расположенные на нижней батарейной палубе бомбические орудия. Они стреляли бомбами, которые при попадании в цель взрывались, вызывая большие разрушения и пожары. Такие орудия были чрезвычайно опасны для деревянных парусных кораблей. На русской эскадре было 716 орудий, из них 76 бомбических.

Шести линейным кораблям русских противостояло 7 турецких фрегатов с 472 орудиями и 38 орудий шести береговых батарей. В основном, турецкие орудия были меньшего калибра, и среди них не было ни одного бомбического. Для наглядности можно сказать, что в залпе с одного борта русские корабли выбрасывали 400 пудов металла, а турецкие – чуть больше 150 пудов. Тем не менее, по оценкам иностранных специалистов, положение турецкого адмирала было далеко не безнадежным. Ему необходимо было всего лишь эффективно использовать преимущества своей позиции и прикрывавших его береговых батарей, которые, стреляя калеными ядрами, могли весьма эффективно поражать деревянные парусные корабли даже при сравнительно небольшом числе орудий.

В 9 часов 30 минут 18 ноября 1853 года русская эскадра в составе двух колонн пошла на Синопский рейд. В приказе с очень подробными указаниями по ведению боя Нахимов предоставил командирам кораблей в случае изменения обстановки действовать по своему усмотрению, однако подчеркнул, что каждый должен “непременно исполнить свой долг”. На совещании перед боем было решено по возможности беречь город, стрелять только по кораблям и береговым батареям.

В правой колонне головным шел корабль “Императрица Мария” под флагом Нахимова. Левую колонну возглавлял “Париж” под флагом Новосильского. В 12 часов 30 минут началось сражение. Первым от пожара в крюйт-камере взлетел на воздух корвет “Гюли-Сефид”. Затем, один за другим не выдержав огня русских пушек, выходили из боя и выбрасывались на берег турецкие фрегаты. В течение первых 30 минут боя были уничтожены корабли первой линии – четыре фрегата и корвет.

Затем наши корабли перенесли огонь на береговые батареи и вскоре подавили батарею № 5. Еще через несколько минут взорвался фрегат “Навек-Бахри”, его горящие обломки накрыли батарею № 4, которая больше уже не стреляла. Пароход “Таиф”, имея сильное артиллерийское вооружение, мог оказать большую помощь своей эскадре, однако он даже не вступил в сражение, а вышел в море и взял курс на Босфор.


И.К. Айвазовский. "Синопский бой 18 ноября 1853 года (ночь после боя)".

Картина написана в декабре 1853 по схеме, которую на месте зарисовал по поручению П.С. Нахимова князь Виктор Барятинский; художник также расспрашивал очевидца о цветах и оттенках различных деталей.

Все корабли, кроме фрегатов, получили повреждения. На флагманском корабле Нахимова “Императрице Марии” насчитали 60 пробоин в корпусе и множество серьезных повреждений в рангоуте и такелаже. Несмотря на эти повреждения и сильный шторм, все корабли 23 ноября пришли в Севастополь.


Н.П. Красовский. Возвращение в Севастополь эскадры Черноморского флота после Синопского боя. 1863.
За этот бой Нахимов был удостоен ордена св. Георгия 2-й степени, редкой и весьма престижной военной награды. Различные награды и поощрения получили почти все офицеры эскадры. Слава победителей гремела повсюду. Победа при Синопе, а затем героическая гибель на бастионе Севастополя обессмертили имя Нахимова, с ним связаны наши лучшие морские традиции. Нахимов стал народным героем.

Значение этой победы хорошо видно из поздравительного письма командующего отрядом русских судов у берегов Кавказа контр-адмирала П. Вукотича: “Истребление Синопской эскадры, великой грозы всего Кавказа, спасло Кавказ, в особенности Сухум, Поти

И Редуткале, покорением последнего досталась бы в добычу туркам Гурия, Имеретия и Мингрелия”. (Основные районы Грузии).

Главным политическим итогом первых месяцев войны и, прежде всего Синопского сражения, стал полный провал планов Англии и Франции ведения войны чужими руками. Были показаны подлинные организаторы Крымской войны. Убедившись в полной неспособности Турции вести войну с Россией, Англия и Франция были вынуждены открыто вступить в войну с Россией.

Современный вид Синопской бухты - места сражения
Синопское сражение стало последним крупным сражением парусного флота, но одновременно, оно стало и первым морским сражением, в котором с такой убедительностью была продемонстрирована эффективность бомбических орудий. Это значительно ускорило переход к строительству броненосного флота.